Отдых на Кавказе.

[loss]

Утро пятое.

Взор 10.

Пришло время рассказать о наших случайных попутчиках.
Во-первых: была парочка молодых влюбленных людей, которым не понравился автобус, они всё время держались обособленно, видно не до нас им было и не до экскурсии.
Во-вторых: мама с сыном лет двенадцати, они тоже держались на отдалении, видно мама когда-то здесь была, сейчас сына одна воспитывала, и старалась ему привить положительные качества.
В-третьих: было трое мужчин переходного возраста из парней в мужи, они были с одного города, с одного предприятия, и даже ранее были однокурсниками и одноклассниками, поэтому держались вместе – спаянно и споено, жили они в санатории.
В-четвертых: было две молоденьких женщины, живших в другом санатории, говоривших, что они московские, но, по-моему, из прилежащих к Москве областей, голодных до мужчин и приключений жаждущих.
В-четвертых: были мы.
В-пятых: экскурсовод Валерий Павлович, и внизу оставшийся водитель Шурик.
Мы держались восьмеркою – трое мужчин-однокашников, две женщины подмосковные, экскурсовод и я с тобою – Заинька.
После недолгого отдыха на верхней стоянке канатки экскурсовод предложил спуститься пообедать пониже, в кафешку «Домбайский вальс», что мы и сделали.
Там нас встретила музыка, возле стойки пел под караоке баритон, пел он красиво и мощно, был слегка подвыпивши, музыку сам заказывал. Его окружали лыжники, а сам он, похоже, с филармонии, но пел замечательно. Песни были туристские, горные, лиричные, всем окружающим нравилось.
Мы заказали покушать, цены, конечно, высокие, но для Домбая сносные, в меню были шашлыки, форель жареная, лагман, плов и овощи. Сели за стол восьмеркою, дружбу свою продолжили. За разговорами весело время прошло, пора сваливать.
На выходе все же мы фоткнули верблюда, хоть бесплатно и не положено, и быстро вниз поехали. С погодой нам явно не повезло, в чем дядя Валера и посетовал. Хотя мы горы и видели, но не в том великолепии, как надобно. Но восторга у нас было по уши.
Даст Бог, ещё и увидим эти горы, пик Ине, река Гоначхир, гора Белала-Кая, река Аманауз, поляна Домбайская. Словно песня звучат эти названия, на горских языках что-то означающие. Обратно путь был веселым и радостным, кто-то спал, кто-то пел, кто-то бодрствовал. Все уставшие, но довольные!

[loss]

Взор 11.

Я сижу на широком диване, положив на колени твои ноги, нежно голени поглаживаю.
Ты дремлешь, на подушки откинувшись.
Телевизор тихо работает. На столике что-то раскидано, стаканы, тарелки, ложечки.
Свет горит в другой комнате, к нам едва пробивается.
Мы засыпаем от дикой усталости…..
Просыпаюсь от звука необычного, хруста едва различимого, ты мирно рядом посапываешь. На столе притаилась мышка, грызет остатки сыра.
Я смотрю на милое животное, оно грызет шевеля челюстями, хвост опустив в блюдечко.
Наконец я слегка поворачиваюсь, мышка со столика скатывается и исчезает в темноте комнаты. Встаю, накрываю тебя ласково. Ухожу тихо на кухню.
Время четыре, я выспался, глотнув морозного воздуха из форточки, я ставлю на плиту чайник.
Ну что? Можно, наверное, попробовать сделать то, о чем пришла мысль тогда, во время покупки билетов – поехать сегодня на Эльбрус. Билетов нет, но автобус есть, места в нём скорее всего будут, заплатить можно и экскурсоводу – кто ж от денег откажется?
Жалко тебя, конечно, но ради получения удовольствия – увидеть величайшую вершину России, можно и потерпеть. А там три дня до Нового года, и отоспаться можно.
Ладно, решено, не поедешь, так останемся. Проверяю обувь, высохла ли?
Собираю бутерброды на дорогу, выкидываю со столика мышиную трапезу.
Разогреваю завтрак. Пью чай, люблю я его, как горячий, так и холодный, с лимоном и с сахаром, черный и как Эрбауер.
Всё готово, всё собрано, ты тихо сопишь в подушечку.
«Просыпайся, милая Заинька!» - говорю я тебе тихонечко. Не слышишь. Трогаю ручечкой за плечо, за волосы. Ты просыпаешься, руки откинувши.
«Едем сегодня на экскурсию! Собирайся скорее, лапочка!»
Через полчаса мы идем по ночному Ясногорску, под светящимися фонарями, выдыхая клубы морозного воздуха.

Зимний вечер хорош, снег пушистый искрится,
Мы с тобою вдвоем по бульвару идем.
У тебя на ресницах серебрятся снежинки,
Взгляд задорный и нежный, говорит о любви.

Я был счастлив с тобой, знал, что ты меня любишь,
Знал, что будешь, верна мне во всем и везде.
Сердце билось в груди, ровно, точно, спокойно,
И не верилось мне, что расстанемся мы. (с)

Пересекаем курортный парк, на привокзальной площади стоят ожидающие туристского автобуса. Мы останавливаемся в стороне под тополем.

[loss]

Взор 12.

Рассвет застал нас в пути.
Розовое солнце показалось из-за гор, вмиг вся равнина засияла разноцветными красками.
Ты дремлешь, уткнувшись мне в плечо.
Экскурсовод как ни странно тот же.
Под Новый год всем вдруг захотелось заболеть, у кого-то дела неотложные, и только Валерий Павлович, как палочка-выручалочка – незанят, не болен, но с похмелья.
Он также рассказывает, многое уже мне известно, многое в новинку.
Ведь едем в другую сторону, по реке Баксан, в Приэльбрусье.
Автобус сегодня большой, туристический, народу под тридцать, а места оставались свободные, нам подфартило.
Проезжаем самое длинное село страны, километров на пятнадцать оно вытянулось вдоль дороги, по нему даже ходит рейсовый автобус.
Выехав из села, вскоре попадаем в ущелье. Мне страшно, впервые я вижу такую теснину, хватаюсь за бальзам, делаю пару глотков, проехали. А ведь еще обратно ехать.
Скоро привал. Но нас там ждет уже не добрая осетинка тетя Соня, а тетя Зара, тоже добрая. Народ выскочил, налетел на прилавок выставленный во дворе, курящие закуривают. Набежали собаки, глядят жалобно, хвостами помахивают.
Сердобольные туристы делятся с ними хычинами. Осмотрев мельком припасы, я предлагаю перейти дорогу и зайти в магазин.
Типичный аульный универмаг, интересно. У них есть коньячок. Есть, такой же – Прасковеевский, но правда дешевле рубликов на сорок.
Ну что же, наверное придется взять, не стоять же у тети Зары в очереди!
Сейчас и чай нам горячий будет, тефаль в каждом доме, и если пожелаете, хычины, микроволновка тоже присутствует.
Ладно, садимся, дальше поехали. Собаки передними лапами залезли в автобус, в глаза заглядывая. Дверь задвигается, отходят, понурившись.
Слева в Баксан подходят речки, их назвать речками язык не поворачивается,
сплошной каскад порогов и водопадиков, как в Петергофе водопад-лестница.
Вода прозрачная, падает по камушкам. Река Адырсу, в переводе значит живая вода. Останавливаемся, подходим к огромной тележке, она увозит нас по рельсам вверх. Кругом красивые пики, фотографируемся. Ослики, пытаются копытами расшевелить снег, обгладывают последние листики. Красивые животные, длинноухие, но непарнокопытные. Кто-то поднимает шум, зачем мы здесь, это не Эльбрус, за что деньги платим.
За экзотику, за красоту, здесь можно в каждом ущелье делать экскурсию, ставить подъемник, привязать ослика.
Что делать им остается, ведь в стране безработица!

[loss]

Взор 13.

Чегет. Склоны горы Донгуз-Орунбаши.
Это место, откуда Эльбрус виден во всей своей красе. Природная смотровая площадка для того, чтобы фотографировать Эльбрус. Нельзя всё рассказать, нельзя представить, не побывав там. Никаких слов и междометий не хватит.
Надо обладать талантом Пушкина, Лермонтова и Высоцкого в одном лице, чтобы
описать горы реалистически. А всё-таки лучше один раз побывать там, смиряясь с
нашим российским сервисом. Горы этого стоят.
Я был на море. Но если сейчас у меня будет выбор между морем и горами, то я выберу горы, и ещё раз горы. Море быстро приедается, через пару-тройку дней, и это, при
том, что я никогда не сижу на месте, постоянно ищу приключения в путешествии.
Мы поднялись на Чегет до половины, сфотографировались и заспешили дальше.
Наша цель Эльбрус.
На Эльбрус поднимаются в больших тридцатиместных кабинках, ожидание долгое, очередь большая. В приемных погрузочных помещениях грязно, натасканный снег подтаивает, убираться не успевают, а может и не хотят успевать.
Наверху холодно. А мы забираемся еще выше. Дальше уже кабинки не ходят, только кресельные. Не хватает воздуха. Дыхание глубокое, но пустое, вроде как колесо накачиваешь дырявым насосом. Я раздеваюсь до пояса и сажусь на снег.
Я хочу быть зафиксированным в памяти на фоне двуглавой вершины нам высоте 3500 метров голым зимой. Есть у меня мелкие причуды.
Я закрываю глаза и представляю этот широкий склон горы весной, очистившимся от снега, весь покрытый красными маками, начинающими пробиваться от границ ледника.
Открываю глаза, вокруг бело, ярко светит солнце, и лица придурковато-улыбающиеся.
Опять закрываю, вот опять видение – склон в макушке лета, покрыт ромашками, одуванчиками, васильками…. Чувствуется запах цветов.
Он дурманит, кружит, сбивает с толку….
«Что с тобой Лось? Очнись!» - ты тормошишь меня, прижимаясь грудью к моему
голому телу. Твой взгляд выражает тревогу. Я тянусь за коньяком, глотаю, не спеша одеваюсь.
Нужны ли слова, когда находишься на вершине мира, когда вся Россия у твоих ног.
Если я назвал Чегет площадкой, с которой хорошо посмотреть на Эльбрус.
То Эльбрус это площадка, с которой хорошо посмотреть на мир.
Наверное, великий Мильтиад греческий, стоя у своего шатра на возвышении перед Марафонской битвой также окидывал поле боя под собой.
Мы возвращаемся, спускаемся вниз под впечатлением.
Вниз на поляну Азау, пьем чай, покапаем сувениры, я выпендриваюсь перед фотоаппаратом в большой черной бараньей шапке, как Вицын в своих бессмертных комедиях
Поездка прошла очень удачно, если не брать во внимание твой обгоревший носик.

[loss]

Взор 13.

Чегет. Склоны горы Донгуз-Орунбаши.
Это место, откуда Эльбрус виден во всей своей красе. Природная смотровая площадка для того, чтобы фотографировать Эльбрус. Нельзя всё рассказать, нельзя представить, не побывав там. Никаких слов и междометий не хватит.
Надо обладать талантом Пушкина, Лермонтова и Высоцкого в одном лице, чтобы
описать горы реалистически. А всё-таки лучше один раз побывать там, смиряясь с
нашим российским сервисом. Горы этого стоят.
Я был на море. Но если сейчас у меня будет выбор между морем и горами, то я выберу горы, и ещё раз горы. Море быстро приедается, через пару-тройку дней, и это, при
том, что я никогда не сижу на месте, постоянно ищу приключения в путешествии.
Мы поднялись на Чегет до половины, сфотографировались и заспешили дальше.
Наша цель Эльбрус.
На Эльбрус поднимаются в больших тридцатиместных кабинках, ожидание долгое, очередь большая. В приемных погрузочных помещениях грязно, натасканный снег подтаивает, убираться не успевают, а может и не хотят успевать.
Наверху холодно. А мы забираемся еще выше. Дальше уже кабинки не ходят, только кресельные. Не хватает воздуха. Дыхание глубокое, но пустое, вроде как колесо накачиваешь дырявым насосом. Я раздеваюсь до пояса и сажусь на снег.
Я хочу быть зафиксированным в памяти на фоне двуглавой вершины нам высоте 3500 метров голым зимой. Есть у меня мелкие причуды.
Я закрываю глаза и представляю этот широкий склон горы весной, очистившимся от снега, весь покрытый красными маками, начинающими пробиваться от границ ледника.
Открываю глаза, вокруг бело, ярко светит солнце, и лица придурковато-улыбающиеся.
Опять закрываю, вот опять видение – склон в макушке лета, покрыт ромашками, одуванчиками, васильками…. Чувствуется запах цветов.
Он дурманит, кружит, сбивает с толку….
«Что с тобой Лось? Очнись!» - ты тормошишь меня, прижимаясь грудью к моему
голому телу. Твой взгляд выражает тревогу. Я тянусь за коньяком, глотаю, не спеша одеваюсь.
Нужны ли слова, когда находишься на вершине мира, когда вся Россия у твоих ног.
Если я назвал Чегет площадкой, с которой хорошо посмотреть на Эльбрус.
То Эльбрус это площадка, с которой хорошо посмотреть на мир.
Наверное, великий Мильтиад греческий, стоя у своего шатра на возвышении перед Марафонской битвой также окидывал поле боя под собой.
Мы возвращаемся, спускаемся вниз под впечатлением.
Вниз на поляну Азау, пьем чай, покапаем сувениры, я выпендриваюсь перед фотоаппаратом в большой черной бараньей шапке, как Вицын в своих бессмертных комедиях
Поездка прошла очень удачно, если не брать во внимание твой обгоревший носик.

[loss]

Взор 14.

На другой день мы ничего не делали, шутка ли – две такие поездки подряд?
Спали. Валялись, смотрели телевизор.
Жизнь за окном бурлила! Люди готовились встречать Новый год!
Мы не готовились.
Что готовиться? Сейчас все есть в магазинах, не горбачевское время!
Много ли двоим надо.
Под вечер все же решили прогуляться по городу. Пошли по курортному парку, он очень большой и мы еще много уголков его не видели. Он начинался в городе, поднимался по склонам горы Малое Солнышко и терялся не понятно где. Жалко, что сейчас зима, летом бы осмотрели его во всем великолепии, цвели бы растения. Работали бы фонтанчики.
Ну и сейчас он был красив. Новогодняя иллюминация дополняла его природную красоту. Горели фонари. Народ был многочиселен и несуетлив.
Несмотря на поздний час, многие гуляли к бювету со специальными фарфоровыми посудинками в форме маленького чайничка, и пили из горлышка минеральную воду.
Она нацеживалась из кранов в бювете и была очень теплой. На вкус она теплая, кислая
и противная. Попробовать ее конечно надо, но пить упаси господи! Лучше чай!
Да к тому же она имеет один неприятный эффект. После нее часто хочется в туалет.
А находясь рядом с такой очаровательной зеленоглазой женщиной и бегать по туалетам, даже на курорте, нет уж – увольте!
«А смешивать два этих ремесла
Есть тьма охотников -
Я не из их числа!»
В данном случае – воду и женщин!
У меня есть большое подозрение, почему Печорин не любил княжну Мери – ну какому поручику понравится, когда его избранница будет бегать каждые полчаса в кустики.
Фотографией ночью тоже не позанимаешься.
Мы прошли до тех мест, где парк теряется в темноте, и повернули обратно.
Заглянули в фирменный магазин-кафе прасковеевских вин, чтоб припасти к празднику.
И ба!!! За столиком сидела знакомая компания по поездке в Домбай.
Оказывается парочка женщин, ребята-однокашники еще никак не могли расстаться после той поездки. Они уже потеряли счет времени и выпитому вину.
Спросили у нас, какое сегодня число.
Третьего парня среди них не было, болеет, как они объяснили. Оно и понятно.
Просто ему не досталось девушки, вот и ловит свой шанс в санатории.
Мы выпили с ними за встречу, поделились рассказом об Эльбрусе, девушки посочувствовали и одновременно позавидовали Заиньке, глядя на ее обгоревший носик.
Тесен мир, однако!

[loss]

Взор 15.

Ранним утром следующего дня 30 декабря я вышел в Ясногорск.
Нам хотелось съездить в Пятигорск. Можно было добраться туда на электричке,
но что-то не захотелось. Все-таки с экскурсией и удобнее и теплее.
В экскурсионном бюро тут же продали билеты и объяснили куда и во сколько нам удобнее подойти. Экскурсия начиналась в 13.30 и продолжалась три часа.
Такое послеобеденное время выбрано не случайно, а ориентировано на курортников, которые до обеда обычно заняты процедурами.
Вернувшись домой я застал тебя спящей. «Ну и соня! А может и мне поваляться!»- пришла в голову оригинальная мысль.
У меня не эротическое повествование, но для любопытных я сделаю тонкий намек на то, что в это время мы занимались камасутрой. Мы так самозабвенно предавались этому новому для нас, а потому интересному занятию, что едва не опоздали на экскурсию.
Ты забыла все документы и сумочку с косметикой и прочими, ну очень необходимыми вещичками, особенно на горе Машук. Ладно, у меня есть хорошая привычка не
вынимать документы из пиджака, а то бы мы не попали на экскурсию.
Город Пятигорск очень тесно связан с именем Лермонтова, он прожил очень большой период в нем, кажется, был семь раз. И погиб он, к сожалению, тоже здесь.
Наш автобус проехал по Лермонтовским местам: подъехал к месту дуэли, к Эоловой арфе, к гроту Дианы, сфотографировались у скульптуры Орла.
Предложено нам было подняться на Машук по подъемнику – и вагончик быстро
доставил нас на вершину горы. После высот Кавказа нам было смешно и не страшно.
Вид на город изумительный. Также с горы просматриваются около десятка
гор-локкалитов, из которых и собственно течет минеральная вода – Нарзан.
Всего же гор-локкалитов в КМВ девятнадцать, двадцатую превратили в стройматериал.
Спустившись с Машука, мы отправились в Провал.
В бессмертном произведении «Герой нашего времени» Печорин с княжной путешествовали к нему. Вот мы тоже повторяем их путь, только автобусом.
И каково же было удивление, в Провале купались жаждущие поправить свое здоровье люди. Мы этого делать не стали, молча полюбовались уникальным творением природы.
Затем, совсем коротко, нас завезли в домик-музей поэта.
Предложили обуть на нашу обувь холстовые тапочки с завязками.
Погуляли по музею, обязательно водитель подвез нас к месту продажи сувениров,
где я купил несколько пепельниц с орлом своим сослуживцам, мне–то они ни к чему, просто надоело видеть окурки во всех углах и банках. А себе купил несколько
наборов цветных открыток. Видно водители и экскурсоводы тоже в доле, коль так настойчиво толкают нас посетить здесь всевозможные кафешки и рынки сувениров.
В Ясногорск мы вернулись затемно.
Поездка уже начала приедаться, нельзя слишком много выплескивать эмоций в такое короткое время!

[loss]

Взор 16.

Наконец-то мы дожили до Нового года. В этот день мы никуда не ездили, так пробежались по ближайшим магазинам, чтобы что-то на стол поставить.
Я купил маленькую елочку, больше для запаха и ощущения праздника. Больших приготовлений мы не делали, фрукты, немного салата оливье и вино.
Вино местное прасковейское полусладкое. Вечером я отрубился спать, чтобы не мешать тебе готовить. Есть у меня такое свойство, могу уснуть если надо.
Так что любимый с детства фильм «Ирония судьбы» я видел одним глазком, даже больше на слух воспринимал. Конечно. Когда в фильме были кульминационные моменты, я открывал глаза. Обычно на Новый год наешься загодя, что встречаешь уже его на полный желудок, так тяжело приходится. А в этот раз прошло все нормально.
Я проснулся за два часа до полуночи и привел себя с парадный вид, даже повязал галстук, чему ты сильно удивилась.
Сначала мы встречали Новый год по местному времени, он отличается от Москвы на один час. Пожелали друг-другу всяческих благ и оказались в постели.
Это было незабываемо.
Под грохот петард, под постоянно вспыхивающие за окном ракетницы, рассыпающиеся разноцветными огнями. Дом ходил ходуном, словно было землетрясение.
За стенами, сверху и снизу был шум, грохот веселящихся людей, звон бокалов.
Мы не поняли, отчего вдруг сломалась ножка дивана, от грохота, или от большой страсти. Выручила стопка книг, расположенных на полке.
Потом мы встречали Новый год уже по-московски, завернувшись в одну простынь и кладя в рот виноградинки.
А после мы вышли в город, город, ставший за эти дни нам родным. И
бродили, бродили, бродили.
Просто без цели, на морозе, под мягко порошившим снежком, по парку, которому ходили Лермонтов, Толстой, Пушкин, художник Ярошенко.
И не было в мире никого счастливее нас.
Домой мы пришли, изрядно умаявшись, и упали в постель, в объятия любви.

[loss]

Взор 17.

Я стою на перроне у поезда.
За окном, прижавшись к стеклу, стоишь ты. Поезд тронулся, твой слегка курносый носик прижался к стеклу купе, из зеленых глаз по щекам твоим предательски потекли слезы. Мне стало не по себе, я отворачиваюсь и ухожу в здание вокзала. Последние вагоны с грохотом проносятся возле меня.
«Двести водки и закусить!» - говорю я подошедшей девочке в фартуке.
Откидываюсь на неудобный стул, мысли скомканы.
Кто я тебе?
Кто ты мне?
Я даже не знаю твоего имени - Заинька!
Не знаю, откуда ты? Замужем или не замужем!
Сколько лет тебе, кем работаешь?
Ничего! Только номер сотика, который можно выкинуть.
Да и ты обо мне ничего не знаешь.
Мы ни о чем не спрашивали!
А зачем спрашивать?
Нам было хорошо вдвоем, весело, просто замечательно…
Наверное, ты тоже об этом думаешь…
А еще о ночах восхитительных, о хребтах заснеженных, о любви,
о солнышке, опалившим твой очаровательный носик.
Пелена заслонила лицо. Я не в силах бороться с воспоминаниями.
«Вам плохо? Вы кого-то потеряли близкого?» - спросила девочка в фартуке.
«Мне весело! Я потерял сердце!»
Расплатившись, я выхожу на мороз, на щеках застывают льдинки.

[Lise 1509]

Да-а-а!У нас на форуме просто литературный клуб!Спасибо за такой романтический взгляд на Кавказ!Я,правда , не очень люблю эротику в литературе(но это моё личное мнение),а в целом прочитала с большим интересом!Спасибо!Я думаю ваш труд надо было поместить а разделе"Курортный роман",он как то оживил бы эту угасшую тему.