ТУРЦИЯ 2014 И ФОРУМЧАТА )))))

[irini]

Церковь Хора

[irini]

Дальше по плану была мечеть Михримах султан в ЭдирнекапыЖ

Мечеть Михримах Султан (тур. Mihrimah Sultan Camii) — мечеть XVI века, расположенная в районе Эдирнекапы исторического центра Стамбула, на вершине Шестого холма (одна из самых высоких точек города)[1]; яркий символ средневековой архитектуры столицы Османской империи.

Мечеть Михримах Султан была построена великим Синаном для любимой дочери султана Сулеймана Великолепного Михримах. Строительство мечети продолжалось всего четыре года — с 1562 по 1565 год. Несколько раз, в 1719, 1766, 1814 годах, комплекс зданий мечети страдал от землетрясений; в 1894 году в результате очередного землетрясения минарет упал и пробил крышу; в Измитском землетрясении 1999 года вновь был повреждён купол и минарет.

Основной объём мечети имеет кубическую форму и увенчан полусферой диаметром 19 метров, опирающейся на четыре угловые башни. Общая высота здания — 37 метров, стены с каждой из четырёх сторон оформлены тимпанами, симметрично прорезанными тремя ярусами окон; ещё один ряд окон — в куполе мечети. Таким образом, Михримах Султан становится одним из самых светлых произведений Синана — мечетью, пронизанной солнцем. Ощущение лёгкости и изящества усиливается тем, что внутри мечети нет ни единой опорной колонны, вся постройка как будто парит в воздухе. Некоторые окна — витражные. Вход в мечеть украшен роскошным ******ом на гранитных и мраморных колоннах.





Интерьер мечети
В интерьере мечети привлекает внимание резной мраморный минбар. Двери и оконные ставни выполнены из дерева, инкрустированного перламутром и слоновой костью[2].

Помимо центрального здания в архитектурный комплекс площадью 1100 квадратных метров входит медресе, хамам, тюрбе и ряд лавок, сдаваемых в аренду; арендная плата направлялась на финансовые нужды мечети. Во дворе находится фонтан для омовения.

Популярна романтическая легенда о том, что придворный архитектор Синан был тайно влюблён в золотоволосую принцессу Михримах, несмотря на 33-летнюю разницу в возрасте. Единственный высокий и тонкий минарет мечети (что является определённым нарушением канонов) призван символизировать неразделённую любовь. Легенда гласит, что 21 марта — в день рождения Михримах, имя которой означает «Солнце и луна», — в тот самый момент, когда солнце скрывается за мечетью, луна появляется из-за другой мечети, посвящённой Михримах, — той, что в Ускюдаре[3].

[irini]

Экскурссию продолжает Малый Влахернский дворец:

Новый или Малый Влахернский дворец — руинированный трёхэтажный дворец, построенный во Влахернах в начале правления Палеологов[1]. Предположительно отождествляется с упоминаемым в византийских источниках дворцом Багрянородного. Наиболее полное представление о его внешнем виде дают зарисовки Тексье и Зальценберга, выполненные в середине XIX века.

Трёхэтажный корпус гораздо более обширного дворцового комплекса во Влахернах был построен на том месте, где Феодосиевы стены смыкаются со стенами собственно Влахернского предместья. Нижний ярус с четырьмя арками поддерживал второй этаж с пятью крупными окнами и длинным балконом с восточной стороны. Весь верхний этаж, вероятно, занимал двусветный тронный зал. Декоративный эффект основан на излюбленном Палеологами сочетании кирпичной кладки с изразцовыми и беломраморными вкраплениями.

В 1453 году турки ворвались в город через ворота Цирка, которые непосредственно примыкают ко дворцу. В XVI веке в Текфур-сарае, как его прозвали турки (искажённое от армянского тагавор — король), помещался зверинец султана, затем — дом терпимости и еврейская богадельня. В XVIII веке здесь были мастерские по производству изразцов наподобие изникских. В начале XX века на территории дворца пытались наладить производство стеклянной тары.

Несмотря на отсутствие межэтажных перекрытий и крыши, Малый дворец сохранился лучше других константинопольских дворцов и потому даёт наиболее полное представление о светской архитектуре поздневизантийского периода. В начале XXI века ввиду повышенного интереса ко дворцу туристов была предпринята попытка его реставрации с использованием современных материалов. По состоянию на март 2015 года, дворец имеет крышу и застекленные окна.

Немного истории:

Когда император Феодосий II выстроил вторую городскую стену, Влахернский квартал, находившийся в северо-западной части Константинополя (возле бухты Золотой Рог) и заключавший в себе церковь того же названия и императорскую резиденцию, не был включен в черту города. Только через два века император Ираклий построил новые укрепления перед Влахернами, которые из-за быстрого увеличивавшегося населения нуждались в защите от вражеских нападений.

Дворец, находившийся в этом квартале, первоначально был построен императором Анастасием I (491—518), потом несколько веков служил византийским императорам загородной резиденцией. Позднее он расширился и захватил со всеми своими пристройками территорию в 300000 кв. м.
В 1150 г. император Эммануил I Комнин перебрался во Влахернский дворец, опасаясь соседства Большого императорского дворца с Ипподромом, где во время волнений и мятежей так часто бушевали страсти народа.

Так как Влахернский дворец был сооружен на крутых откосах, то были возведены огромные своды и широкие стены, чтобы поддерживать многочисленные террасы. За укрепленной оградой нового дворца разместились обширные сады, дворы с портиками, многочисленные помещения для самого императора, его семьи, сановников и стражи, а также часовни и другие церковные сооружения. Все эти здания составляли квартал, который греческие историки называли «Златоверхим дворцом».

Для развлечения императоров около дворца был выстроен цирк. Недалеко от него виднелись (и до сих пор виднеются) две большие башни.

В 1188 г. для защиты Влахернского дворца была построена «Башня Исаака Ангела», вход в которую был устроен со стороны дворца через сводчатый проход. Часть Влахернского дворца прилегала к одной из стен башни, в которой были пробиты три сводчатых окна с широким
видом на окрестности. В каждой из остальных стен башни имелось только по одному окну.

Окно со стороны гавани вело на крышу низкой «Башни Анемы», названной по имени арабского принца Михаила Анемы (сына одного из царей Кандии), заключеного в нее при императоре Алексее I Комнине. Позднее башни были соединены между собой внутренним ходом.
Под «Башней Анемы» в византийские времена находилась большая подземная тюрьма, сохранившаяся лучше других казематов. В нее проходили через небольшое сводчатое отверстие, пробитое в стене у подножия башни.

Во Влахернском дворце император Алексей I Комнин весной 1097 г. принимал предводителя крестоносцев — князя Боэмунда Тарентского, который казался ему самым опасным противником. Однако, к всеобщему удивлению, тот повел себя не как недруг Византийской империи. Оставив своих рыцарей в пригороде, он прискакал в столицу в сопровождении всего лишь десятка воинов. Посланцы императора, все время низко кланяясь, провели этого ладно скроенного сеньора в приемные покои Влахернского дворца. Придворная челядь выражала восхищение его осанкой, доспехами, легким шлемом, изящно отделанным серебром и венчавшимся гребнем в виде дракона, раскрывшего пасть, а также коротким мечом в
ножнах из металла и слоновой кости и серебряными шпорами, позвякивавшими при каждом его шаге.

Когда Алексей I Комнин увидел своего старинного врага, смело и с открытым взором направившегося прямо к его золотому трону, то сам поднялся ему навстречу. Император приветствовал Боэмунда Тарентского так, словно это был его лучший друг и союзник; усадил его рядом с собой, долго и сочувственно расспрашивал о трудном пути… Как передает в своих записках Анна Комнина (дочь императора), «дружеской речью он старался уничтожить воспоминания об их войнах и прежней вражде». После беседы рыцаря отвели в предоставленную ему резиденцию в монастыре Космидий…

В этом дворце император Исаак II Ангел в 1204 г. тоже принимал крестоносцев, которые были поражены обширностью садов, великолепием сводов и роскошью стен, сплошь покрытых мозаикой по золотому фону; дворами, вымощенными плитами из драгоценного мрамора; ручьями проточной воды, бежавшими по алебастровым каналам… Владыки франков были ослеплены сказочными богатствами, не без намерения выставленными напоказ: золотой посудой, драгоценными предметами, бесчисленным множеством парадных одеяний, шелковыми тканями…

Латинские императоры Константинополя тоже жили и устраивали приемы во Влахернском дворце. Когда византийский император Михаил VIII Палеолог вновь завоевал Константинополь, ему пришлось поселиться в Большом императорском дворце, потому что Влахерны находились в запустении, были закопчены дымом и полны нечистот и мусора. После восстановления Влахернский дворец вновь стал единственной резиденцией Палеологов и оставался ею до захвата Константинополя турками, а потом в несколько часов утерял свой царственный блеск и превратился в одинокое и пустынное место… Посетивший его султан Мехмед II не удержался, чтобы не повторить изящное двустишие персидского поэта, которое представляло собой надгробную речь над Византийским царством:

Паук стал привратником
в царском дворце,
И совы о славе поют
на башнях Афрасиаба.

В настоящее время от Влахернского дворца сохранились лишь немногочисленные остатки стен и арок, теряющихся среди жилых домов или ставших их частью.

[irini]

Гарем Топкапы


Слово «гарем» имеет арабское происхождение, сами же турки называли его «darussade» («дом блаженства»). До принятия ислама турки не знали многоженства, и только в X в. они переняли от арабов эту традицию.

До XVI в. султанский гарем располагался в старом дворце, на месте которого теперь расположен Стамбульский университет. Топкапы же был официальным дворцом-учреждением, в котором решались государственные дела. Однако Роксолана (русская жена султана Сулеймана Великолепного) уговорила мужа разрешить ей поселиться в Топкапы вместе со своими рабынями. Позднее, во времена правления султанов Селима II и Мурада III, были построены новые помещения, и гарем превратился в большой комплекс, состоявший из 400 комнат.

В XVI в. в гареме было еще не особенно многолюдно, так как наследники султана (будучи более или менее независимы) забирали своих матерей и прислугу в те места, где правили. Однако в XVII в. система престолонаследия в Османской империи изменилась, и с того времени наследники со своей свитой должны были оставаться в гареме. Вследствие этого число его обитателей значительно возросло и не снижалось до XIX в.

За все время (вплоть до XIX в.) в гареме дворца Топкапы побывало около трехсот красавиц, которые родом были из разных стран и племен. Вначале турки-османы, участвовавшие во многих войнах, привозили 5—6-летних девочек из завоеванных стран. Когда же время войн прошло, они покупали их у работорговцев.

Вновь прибывавших девочек называли «аджеми» («новенькие»), затем они становились наложницами. После специального обучения двенадцать самых юных и прекрасных наложниц отправляли в услужение султану. Понравившиеся девушки впоследствии могли стать его женами. После смерти султана его жены (в том числе и любимые), имевшие только дочерей, должны были выйти замуж за высокопоставленных чиновников или переехать вместе с матерью умершего султана в старый дворец. Любимые жены, родившие наследников, оставались в гареме навсегда. Если же султан лишался трона при жизни, все его женщины отправлялись в старый дворец.

Мужскую прислугу гарема кастрировали, чтобы они не могли вступить в интимную связь с гаремными женщинами. И тем не менее между наложницами и высшими чинами охраны нередко завязывались тесные отношения, так что гарем был многоярусным миром, в котором уживались как добродетели, так и пороки (в том числе гомо****уализм и *****янство).

Очень часто решение многих вопросов в Османской империи зависело от прихоти самого влиятельного придворного — «кызлар-агасы» (начальника черных евнухов), который руководил внутренним двором султана (женской половиной). Черных евнухов детьми похищали в Эфиопии и Судане, потом особым способом кастрировали, чтобы сделать охранниками в гареме. Они отвечали за сношения гарема с внешним миром, а кызлар-
агасы следил еще и за порядком продвижения женщин по ступенькам гаремной иерархии. К тому же на нем лежала и другая важная обязанность — отбирать в гарем новых девочек-рабынь с прекрасными фигурами.

Имя кызлар-агасы с опаской произносили даже высшие сановники Османской империи, прекрасно сознававшие, что достаточно даже легкого неудовольствия с его стороны — и любой из них может лишиться не только должности, но и жизни. Так, в XVIII в. кызлар-агасы Бешир в течение почти тридцати лет пользовался практически неограниченной властью. После его смерти выяснилось, что в личной казне этого бывшего раба, купленного когда-то в Абиссинии за тридцать пиастров, хранится около 3000000 пиастров, 160 роскошных доспехов и 800 часов, украшенных драгоценными камнями.

В настоящее время в Топкапы для посетителей открыта лишь небольшая часть гарема, вход в который находится во втором дворе. Вход этот называется «Воротами экипажей», так как именно здесь женщины рассаживались в коляски перед выездом в город. Через «Ворота экипажей» посетители попадают в караульную комнату для чернокожих евнухов, стены которой выложены красивыми изразцами. Слева находится мечеть чернокожих евнухов, стены которой тоже облицованы плиткой.

Непосредственно в гарем ведут «Главные ворота», расположенные в конце двора. За ними находится караульная комната, а слева начинается длинный, узкий коридор, вдоль которого тянется выступ, подогревавшийся снизу. На него ставили принесенную из кухни еду, чтобы она не остывала.

Коридор выходит во двор Джарийелер — двор для рабынь, которые жили в окружающем его двухэтажном доме. Направо от этого двора располагались покои султанши-матери, которая была самой значительной фигурой в гареме. Для осмотра открыты лишь столовая и гостиная, хотя покои султанши-матери состояли из сорока комнат. И не раз бывало, что государственные дела вершились именно в этих покоях — в кругу лиц из придворной администрации, близких султанше-матери. Так в гареме формировалась внешняя и внутренняя политика Блистательной Порты; здесь решали, кому из повелителей продлить жизнь, а кто должен был тихо и бескровно умереть.

Короткий коридор выводит посетителей в бани: первая из них принадлежала султанше-матери, а вторая — султану. Решетки, которые здесь установлены, должны были защитить султана от возможных нападений.

Напротив бань расположены спальные покои султана Абдул-Гамида I, построенные в XVIII в. В главной комнате, украшенной золотой и бронзовой росписью, внимание посетителей привлекают фонтан, выложенный венской плиткой, и кровать с балдахином. Если пройти дальше по коридору, ведущему в бани, можно попасть в Тронный зал — самый большой и самый величественный во всем гареме. Во времена правления султана Османа II он был оформлен в стиле рококо. Сюда султан приглашал своих близких друзей; кроме них, в Тронный зал могли заходить только султанша-мать, первая жена, наложницы и дети.

Стены этого зала украшены бело-голубой плиткой, которую в XIX в. привезли из голландского местечка Дельфт. Зеркала сделаны из венецианского хрусталя, кресла с позолотой присланы немецким императором Вильгельмом II, а высокие часы подарила английская королева Виктория. За одним из зеркал устроена потайная дверь, через которую султан в случае опасности мог укрыться в соседней комнате.

Дальнейший маршрут проходит через «Комнату с фонтаном» и «Комнату с очагом»; в одну из изразцовых стен последней был встроен бронзовый камин, откуда брали угли для гарема.

В соседней комнате (чуть большего размера) размещалась красивая спальня султана Мурада III, до нашего времени сохранившая свой первоначальный облик. Стены ее покрыты голубыми и коралловыми изразцами, а потолок сделан в виде купола. Напротив камина устроен замысловатый фонтан, высеченный из многоцветного мрамора. Но излюбленным местом султана Мурада III, где он проводил минуты наслаждений, были диванная и бассейн в подвале гарема. Архитектура и орнаментальное украшение этих павильонов, возведенных по приказу султана, были просто необыкновенны. Веселье начиналось в диванной, где музыканты играли с полудня до полуночи. Распалившись от танца полуобнаженных рабынь, султан выбирал одну из них и уводил ее в спальню или бассейн. Иногда, сидя на троне у бассейна, он дозволял девушкам развлекать себя играми и плесканиями в воде. Но самая любимая для него игра начиналась, когда кызлар-агасы устраивал над поверхностью воды что-
то вроде деревянного насеста. Одалиски с одними только кусочками полупрозрачной ткани, обернутыми вокруг бедер, взбирались на насест, а султан окатывал их холодной водой. Тогда девушки бросались в бассейн и, играя, роняли ткань. Позже одна из них могла стать гостьей султана на весь вечер или на всю ночь…

В гареме располагались и комнаты, в которых в уединении жили наследные принцы; помещения эти назывались «Kafes» («Клетка»). Принцы никогда не встречались друг с другом, и у каждого из них были свои наложницы и слуги. Наследникам трона позволялось вступать в интимную близость со своими наложницами, но иметь от них детей запрещалось. Поэтому забеременевшая наложница любыми средствами старалась избавиться от будущего ребенка, а если он все-таки рождался, младенца выносили за пределы дворца и оставляли там.

Следует упомянуть еще о знаменитой Золотой дороге, которая представляет собой темный коридор длиной 46 м. По праздникам и во время вступления на престол султаны разбрасывали здесь золотые монеты. Налево в конце Золотой дороги выход из гарема проходит через
ворота «Птичья клетка», через которые сюда когда-то вносили яства.

У выхода из садов гарема к Мраморному морю было устроено несколько павильонов. Один из них, «Яли-киоск», предназначался для содержания под стражей визирей и других знатных сановников, заподозренных в каком-нибудь проступке. И когда чауш отворял дверь, тот не знал, что он несет ему — шнурок или почетную шубу…

[irini]

Ещё немного фото гарема

[irini]

Султанский дворец Топкапы


Возведение первого османского дворца началось при султане Мехмеде II Завоевателе в 1466 г. на месте древнего форума Тавра. В этой резиденции, охранявшейся 500 бестаджи, султан жил до возведения Топкапы-серая, который он повелел возвести на старом акрополе Византия, построенном еще императором Септимием Севером. В древности на этом акрополе устраивались общественные игры, а потом высился дворец императрицы Плакиды. В последние годы существования Византийской империи здесь располагалось здание, в котором размещалось духовенство храма Святой Софии.

Дворец Топкапы («Дворец у пушечных ворот») строился на мысе, отделяющем бухту Золотой Рог от Мраморного моря. На протяжении двух километров он был окружен древними византийскими стенами, а от города его отделяла высокая стена длиной 1400 м, возведенная турками. Территория дворцового комплекса равняется площади Московского Кремля и Китай-города вместе взятым. Топкапы состоит из нескольких великолепных зданий, киосков (павильонов), мечетей, фонтанов и других сооружений, возводившихся в разное время, так как каждый султан что-то убавлял или прибавлял по своему усмотрению. На территории дворца размещались также бани, сады, кипарисовые рощицы и арсенал, в котором хранилось разное оружие (в том числе и принадлежавшее крестоносцам). Все строения соединялись между собой мабейнами (род коридоров).

Главные ворота, ведущие в Топкапы, находились на вершине холма и назывались Баб Хумаюн («Высочайшие»). Отсюда и пошло выражение «Высокая Порта», так как в прежние времена все политические дела в Турции решались на мощеном дворе и в залах у этих ворот — «у султанского порога» (то есть перед входом в покои султана). Никто, кроме визирей и иностранных послов, не имел права въезжать в эти ворота верхом. Около главных ворот всегда стояли 50 стражников, которые назывались «капичи».

«Высочайшие» ворота были воздвигнуты в 1478 г. при султане Мехмеде II, впоследствии они перестраивались при султанах Махмуде II и Абдул-Азизе. Из документов
XV в. известно, что прежде над воротами был устроен павильон с башней, но вот уже 100 лет как его там нет. В стене, по сторонам ворот, были сделаны углубления, в которых выставлялись головы незнатных преступников.

[irini]

За воротами Баб Хумаюн размещался большой мощеный двор, посреди которого был врыт высокий мраморный столб. На этом столбе выставлялись головы пашей и других знатных преступников. Каждую голову клали на большое серебряное блюдо, а стоявший рядом «бестаджи» указывал на нее палкой и перечислял все преступления казненного. На наклеенной на ближайшем столбе «яфте» указывалось имя, звание, должность и прочие подробности, относившиеся к преступнику. Головы сановников меньшего ранга укладывались на деревянную тарелку, а рядовых чиновников — просто на землю. Каждое утро шли сюда жители средневекового Стамбула, чтобы посмотреть на головы казненных.

Напоказ народу здесь выставлялись также уши и носы неприятеля как трофеи победы. В 1822 г. победитель Патраса прислал несколько мешков с такими «трофеями», которые были высыпаны перед главными воротами, где из них образовались две огромные кучи. Султан и его сановники ежедневно проезжали мимо, и эти лоскутья человеческие валялись здесь до тех пор, пока распространившееся зловоние не заставило убрать их.

В первом дворе возвышался и печально знаменитый придворными мятежами «платан янычар», вокруг которого собиралось с требованием головы какого-нибудь ненавистного ему паши войско. И янычары не уступали до тех пор, пока не исполнялось их желание и голова военачальника не появлялась на острие пики. Несмотря на то что на первом дворе всегда толпилось много чиновников и служителей, здесь царила глубокая тишина. Нарушивший ее подвергался телесному наказанию.

[irini]

В пределах первого двора Топкапы размещается Парадный дворец, построенный султаном Махмудом II (1803—1833) и выдержанный в двух стилях — барокко и ампир.
Возведен он был для того, чтобы султан мог наблюдать из него парадные шествия. На сводах окон, выходящих теперь на проспект, каллиграф Иззет-эфенди в свое время сделал на черном каменном фоне стихотворную надпись металлическими буквами, покрытыми позолотой.

В конце первого двора располагаются вторые ворота, более массивные — они называются «Ворота приветствия» (их тоже охраняли 50 стражников). По обе стороны от них возведены две восьмиугольные башни с остроконечными крышами и стрельчатыми окнами, что придает всему сооружению вид средневекового замка Западной Европы. Башни были построены в XVI в. при султане Сулеймане I. «Ворота приветствия» были двойными, и запирались они как со стороны первого, так и со стороны второго двора. Впоследствии эти ворота не раз подвергались реконструкции. Верхнюю часть и боковые стороны их украшают многочисленные религиозные надписи и тугры (монограммы султанов).

[irini]

Великим визирям, высоким чиновникам и иностранным послам верхом разрешалось доезжать только до этих ворот, а потом они должны были спешиться у священного камня и дальше следовать пешком. За «Воротами приветствия» размещался второй двор Топкапы — дипломатический. Здесь отмечались важнейшие события Османской империи, в частности, вступление на трон нового султана, религиозные праздники, на которых два
раза в год раздавали сладости, и т.д. Здесь же каждые три месяца янычары получали плату за свою службу.

От «Ворот приветствия» шесть дорожек ведут к разным уголкам второго двора (к султанской конюшне, гарему, залу заседаний Тайного совета, дворцовым кухням и т.д.). На втором же дворе Топкапы для палачей и их помощников было устроено особое помещение, на стенах которого висели орудия пыток. Стояла в ней и мортира, в которой безжалостно раздроблялись головы вельмож, впавших в немилость. Здесь же не один паша, визирь или государственный министр почувствовал, как медленно и туго стягивается вокруг его шеи упругая веревка.

Во втором дворе послам иностранных государств приходилось ждать, сидя на долго сохранявшейся и потом деревянной скамье. Это были очень неприятные и тревожные часы ожидания, так как на этой же скамье сидели и предательски захватывались неугодные визири. Не имея возможности избегнуть приготовленной им засады, они тут же попадали в руки поджидавших их палачей.

В другом месте второго двора располагалась так называемая «комната воздыханий», в которой исчезали становившиеся в тягость родственники султана. Еще дальше было устроено окно, которое отворялось только по ночам; из него выбрасывали в море трупы удушенных преступников. Здесь же зашивали в мешки впавших в немилость красавиц-султанш, потом их относили на берег Босфора, и они погибали в его волнах.

[irini]

Неподалеку от дворца располагались казармы; в них обычно размещалось 8—10 тысяч отборных воинов, так что султан постоянно имел возле себя войско, готовое в любой момент навести порядок в столице. В настоящее время неподалеку от бывших казарм янычар стоит красивая порфировая колонна с коринфским карнизом. Турки называют эту колонну «Кыз-таш», и о ней сложена красивая легенда:

«Был в Стамбуле знаменитый пехливан (борец), о котором прослышал пехливан из Анатолии. Желая померяться силой, он пришел в город и после долгих расспросов нашел дом силача. На стук вышла сестра стамбульского пехливана и, узнав о причине прихода гостя, сказала: “Здесь есть камень; если ты положишь его вон на тот столб, тогда можешь бороться с моим братом”. Но как ни старался пехливан из Анатолии выполнить испытание, ничего у него не получалось. И тогда девушка сказала: “Ну разве тебе бороться с моим братом, если ты и камня на столб положить не можешь”. А потом легко подняла камень, словно это было перышко, и положила на вершину столба. С тех пор эта башня с камнем и зовется “Кыз-таш” (“Девичья”)».

Называют этот памятник и «Колонной девственности», и о ней рассказывается, что когда-то она стояла в так называемом Зевгме — на холме, где император Константин устроил публичный дом…

«Витая каменная колонна поддерживала статую Афродиты, которая обладала замечательным свойством распознавать честных женщин и обличать нескромных девиц, потерявших невинность. Тем, которые не хотели признаваться в грехе, родители и друзья говорили: “Пойдем к статуе Афродиты, и если ты непорочна, статуя это покажет”. Когда они подходили к колонне, то целомудренная девушка не испытывала ничего дурного; а потерявшая честь, приближаясь к статуе против своего желания… подвергалась позору — вдруг сами собой поднимались ее одежды. Так статуя обличила в прелюбодеянии жену (по другим сведениям невестку) императора Юстина Курополата, когда та проезжала верхом мимо статуи, возвращаясь из купальни Влахернской, не имея возможности воспользоваться царскими судами по причине поднявшейся бури.

На втором дворе Топкапы, направо от стены, располагались кухни, которых было три. В главной дворцовой кухне готовили еду примерно для 4000 человек: для начальника стражи, для знатных вельмож, присутствовавших на заседаниях «Дивана», для наложниц гарема и т.д.
Кухня, в которой готовили еду для султана и его семьи, называлась «куш-хане». Рассказывают, что на кухни ежедневно доставлялись мясо 40 свежих и соленых быков, 200 баранов, 100 ягнят, 10 телят, 200 куриц, 200 пар цыплят, 100 пар голубей, 50 гусей и 50 индеек.

В 1574 г. в Топкапы случился большой пожар, во время которого главная кухня сгорела, но впоследствии ее восстановил придворный архитектор Синан. Теперь она представляет собой длинное здание с куполами и дымоходами, состоящее из десяти комнат. В настоящее время в этих помещениях выставлена богатая коллекция китайского и японского фарфора — 10 700 редких и ценных предметов. После пекинской и дрезденской коллекция фарфора дворца Топкапы по ценности является третьей в мире.

Самыми-старыми и самыми ценными в китайской коллекции являются предметы «Селадоновой серии», которые ученые относят к временам правления династий Мин, Юань и Сун (X—XIV вв.). Большая часть китайского фарфора использовалась в качестве посуды, но в силу своих замечательных качеств эта посуда до сих пор выглядит как новая, хотя султаны пользовались ею постоянно. Считалось, что если в сосуд из селадона попадет отравленная пища, то он изменит свою окраску, а эмаль потрескается.

Самая большая часть коллекции китайского фарфора относится ко времени правления династии Мин — это так называемая «Бело-голубая серия» (XIV—XIX вв.). Синим кобальтом на белом фоне нарисованы пейзажи, драконы, животные, цветочные узоры, а часто и монограммы правящей династии. На предметах, изготовленных специально для султана, можно увидеть стихи из Корана и арабские надписи. Особенно замечательна в
этой серии ваза из Аннама, датированная 1450 г.

Третьей из дворцовых кухонь была «хелван-хане» (кондитерская), представлявшая собой небольшое здание с четырьмя куполами. Оно было построено рядом с главной кухней знаменитым архитектором Синаном во время правления султана Сулеймана Великолепного.

Свой современный облик постройки прибрели после реставрации 1945 г. В настоящее время в первой комнате «хелван-хане», выходящей во двор, выставлена бронзовая и медная кухонная утварь, которая использовалась для приготовления различных десертов. Рядом с гигантскими котлами и горшками здесь представлены великолепные кувшины, чашки и другая посуда с золотым и серебряным покрытием.

Из «кондитерской» через небольшой проход, расположенный у очага, можно попасть в «речел-хане», где готовились в основном варенье и мармелад. Теперь здесь разместилась коллекция стеклянных и фарфоровых изделий, изготовленных в Стамбуле в XVIII—XIX вв. (продукция фабрик «Бейкоз», «Топхане», «Йылдыз»).

А коллекция европейского фарфора и серебра разместилась в здании напротив дворцовой кухни и с 1984 г. занимает два этажа. В небольшой комнате на первом этаже представлены 3000 предметов из серебра, но это только часть коллекции. Среди них — великолепные произведения придворных мастеров, дары от подданных из разных концов Османской империи, а также подарки из других государств (в основном из Европы). На втором этаже музея размещается интересная коллекция европейского фарфора XVIII—XIX вв., изготовленного в Лиможе, Севре, Мейсене, Санкт-Петербурге и др. Почти все экспонаты этой коллекции были в свое время подарены султанам представителями разных стран Европы.