[bob]

Работу свою я люблю.
Среди поздравительных открыток, подаренных мне студентами, любимая у меня – полученная надень рождения в первый год работы:
«Дорогой брибодаватель! Пиздавляем Вас, мадам Вашу мать!»

***
Занятие по фонетике.
На доске – известное с детства:«Шла Саша по шоссе и сосала сушку».
Студенты– шесть китайцев и один турок, пробуют повторить.
У турка со свистящими и шипящими никаких проблем, быстро освобождается и роется в словаре.
Китайцы худо-бедно тоже справляются с любительницей сушек. Но особенность их менталитета – всему нужен буквальный перевод.
– Чтоэто – «сосала»? – спрашивает одна китаянка меня.
Турок водит пальцем по страничке словаря изачитывает вслух:
– Сосать, отсосать, подсосать, высосать!
Изумлённо поднимает брови и уважительно цокает языком.
Этотебе не турецкое «шургум-бургум бердык-кирдык».Это – русский язык.

***
Зимняя сессия.
Огромный, выше двух метров, чернокожий студент сдаёт экзамен по языку специальности – география.
Стоит перед комиссией у доски с картой мира. Волнуется.
– Болша часта баверхнасти зимыли пакырыта вада. Вадами. Брастите, вадой.
Комиссия понимающе кивает.
– Набрымер, ыздеси накодытса Сивэра-лидавытный акиан.
Африканский гигант водит указкой поверхнему краю карты.
– А скажите… – раздаётся дребезжащий голосок председателя комиссии, пожилой доцентши.
Негр испуганно таращит глаза и замирает.
Старушка-доцентроется в ведомостях.
– Скажите, пожалуйста… – бормочет она, отыскивая имя студента.
Находит.
Студента зовут Муддака Бартоломэо Мариа Черепанго.
– Скажите, – решает обойтись без имени председатель комиссии. – А почему этот океан называется именно так – Северный Ледовитый океан?
Негр с минуту думает, разглядывая карту, потом переводит свой взгляд на окно.
За окном метель. Мрачные январские сумерки. Ночью обещали минус восемнадцать.
Большие, слегка желтоватые глаза печально смотрят накомиссию.
– Бадаму то иму холана. Очин холана.

***


Нового студента зовут Ван ?:%?:;:;:%.
Китаец.Третий день в России. На родине учил русский в школе.
Начинаю писать его имя в журнале и останавливаюсь.
– Давайте-ка, мы вам фамилию поменяем. Вернее, имя, – говорюему. – Чтобы звучало лучше.
Смотрит на менянедоуменно.
– Ну, Хуэй, например. Или Хой. Очень известное, кстати, в России – Хой. Мне нравится.
Парень несоглашается. Мол, нормальное имя и всё тут.
– Нет, я –?:%?:;:;:%. Ван ?:%?:;:;:%.
Ну, ладно. ?:%?:;:;:% так ?:%?:;:;:%.
Записываю его в журнал. Про себя улыбаюсь: «Дожил, батенька.Матершиной служебные документы мараешь».
Через пару недель Ван ?:%?:;:;:% подходит после занятия.
– Преподаватель, извините. Почему милиция смеяться, когда смотреть паспорт?
«Видишь ли, Юра...» – говорил в таких случаях адъютант его превосходительства. Объясняю прямо и честно.
Ван таращит глаза. В тот же день сходили в учебную часть, переправили имя в студенческом билете и в журнале.
А по паспорту он так Хуем и остался.

***
– Как ваша жизнь в общежитии? Что хорошего, что плохого?
Общага у студентов та ещё… ДАС. Дом аспиранта и студента на улице Шверника.Притон и тараканник. Совсем рядом, кстати, с больницей им.Кащенко…
Студенты – китайцы, люди неприхотливые. Особо не жалуются, некоторые даже довольны.
Берёт слово самая старшая в группе – китаянка лет двадцати пяти, собирается поступать в аспирантуру.
– В общежитии у нас настоящее блядство! – с ходу заявляет она.
Чуть не роняю мел. Уж от кого-кого, но от неё не ожидал такого.
«Послышалось», – думаю.
Китаянка внимательно разглядывает меня сквозь стекла узеньких очочков и продолжает:
– Блядство – очень важно. Как вы думаете?
Морда лица у неё при этом какая-то суровая. Как на партсобрании.
Всё ясно.
Общага она и есть общага. Соседки, русские дуры, научили, а мне расхлёбывать.
Решаю увести её от скользкой темы и задаю отвлекающие вопросы.
Нет, упёрлась и талдычит своё: «блядство», «блядство», «блядство»…
Китайцев вообще трудно сдвинуть в нужном тебе направлении. А уж если их на чём-то зациклит – проще смириться.
– Ли Сяо!– говорю ей. – Откуда вы знаете это слово?
Ответ меня обескураживает.
– Из здесь, – и поднимает толстенький карманный словарь. – Вот, «блядство».
«Обалдели составители совсем!»
– Можно посмотреть? – беру у неёсловарь.
Смотрю.
Отсмеявшись, объявляю следующее занятие– уроком по фонетике.
«Братство» вобщежитии у них большое, оказалось. Братство.

***
Китайские проблемы со звуком «Р»... Нет у них вязыке такого звука, а в русском, как назло – полно.Вот и получается у них – «тлаботать», «пливет» «блатья»…
Фонетические упражнения студенты, конечно, выполнять не любят –скучно и нудно. А – надо. Никто ж не обещал, что будет легко.
Впрочем, кое в чём помочь можно.
Первого апрелязахожу в класс и потрясаю номером «МК». На одной из фотографий показываю им толстого усатого мента с дубинкой.
– Слышали о последнем указе президента? –спрашиваю группу.
Не слышали, конечно.
– Теперь, согласно документу, любой человек, не знающий гимн России, будет задержан и даже избит милицией за это. Милиции дали правопроверять знание текста гимна. На улицах будут останавливатьи спрашивать.
Группа притихла.
– Ну, вам-то бояться нечего, – деланно зеваю. – Вы-то гимн, конечно, знаете. Какие вопросы по домашнему заданию?
Китайцы шушукаются между собойи наперебой начинают кричать:
– Нет, мы не знаем!
– Какой текст?!
– Как петь?
– А вы знаете?
– Скажите нам!
Удрученно качаю головой, сокрушаюсь – как, мол, вы не знаете священного текста? Живёте в стране и не знаете её гимна?!
Поих лицам вижу, что напуганы крайне. Уже пожили полгода в Москве, насмотрелись всякого.
Подхожу к доске. Беру мел.
– Записывайте.
Начинаю писать первую приходящую в голову белиберду:
«Россия – крупнейшая, братья, держава!
Да здравствует дружная наша братва!
Прекрасна и прямо, и криво, и справа,
Как дрожжи на траве двора дрова!»

И в таком духе куплетов пять, экспромтом.
– Переводить времени у нас нет. Будем учить наизусть, чтобы в тюрьму не попасть.
Надо было видеть их лица, как они языки ломали. Потели, привставали с мест. Но пели старательно, читали с выражением. Перебивая друг друга. С надеждой на меня поглядывая. Сорок минут – и восемь человек будто с детства самого рычать умели.
Великая вещь –мотивация.
Вспомнилась корова из «Особенностей национальной охоты» – «жить захочешь, не так раскорячишься».
В конце урока поздравил всех с Днём Дурака.
Как-то они не очень порадовались…

***
Сижу в методкабинете, листаю газетки.
Вбегает преподавательница, из пожилых.
– Боже! – кричит. – Он меня убьёт!
Из коридора доносятся чьи-то вопли.
Прислушиваюсь.
«Я нидевичка!!!» «Я ни девичка! Ни девичка! Я! НИ!!! ДЕ-ВИ-ЧКА!!!» – надрывается кто-то мужским голосом.
Выясняется, что студент-сириец не сделал домашнее задание. Объяснил, что просто забыл. На что бабулька-коллега, незадумываясь о последствиях, хмыкнула: «Ну, память-тодевичья, да, Саид?»
Мужик-мусульманин этого неперенёс. Выпучил глаза, изошёл пятнами и принялся орать. – Я ни девичка! Я мужчина! Ни девичка! Ни девичка!
Никакие попытки объяснить, что просто идиома такая, успеха не имели. Так и орал, пока самому не надоело. Стоял в полуприседе, сжав кулаки, и орал.
Горячий и гордый народ.

***
Студент-турок, Эмрах. Мне – 26, ему – 20.
Подружились. Пиво не раз пили вместе, после занятий. Эмрахвсё просил научить его материться.
– Ты знаешь, не надо, – объясняю ему. – Правильно всё равно не сможешь, ствоим уровнем сейчас. А пошлёшь кого-нибудь по незнанию– проблем не оберёшься. Потом сама жизнь научит.
Летому Эмраха начались проблемы с общежитем. Он закончил нашфакультет и поступил в МГУ. Надо менять общежитие. Из одного его выписали, в другое – всё никак не могли вписать.
Эмрах приезжает на факультет с сумкой в руках.
– Сылушай, можна мне пажить у тибя два дня?
– Конечно, – говорю.– Что за вопрос…
Эмрах вздыхает:
– Биляд, я йобаныйбомж. Пиздэц какой-та, думал в парке ночевать придётся.
Научила жизнь.


***
Аспирант из Ирана передалчерез одногрупников записку: «Уважаемый преподаватель! Прошу извините, что сейчас нет на урок. Моя баба приехал из Иран, поэтому мне надо». Иранцы приезжают учиться обычно семьями, поэтому вхожу в положение и не возражаю.Надо так надо. Если бы ко мне баба приехала, я бы тоже на урок не пришёл.
На следующий день спрашиваю:
– Мехди, какваша жена, нормально долетела?
Оказывается, не жена. Папа приехал.

***
– Я обезьяна сделаю, – говорит мне другой иранец. – Верите? Ведь если я сказал – обезьяна, значит – я обезьяна.
На всякий случай не спорю с чернявым бородатым мужиком. Ему виднее.
Лишь потом доходит, что он обещает о б я з а т е л ь н о сделать домашнее задание.

***
«Сибаритки».
Загадочное слово, которое очень любил один пожилой японец. На старости лет вдруг проникся интересом к России, бросил жену и детей, приехал в Москву.
Носил зимой и летом сандалии на босу ногу и жиденькую косичку седых волос на голове.
«У меня сибаритки» – сообщал он каждое утро вахтёру, всем встреченным по пути преподавателям и своей группе.
Вахтеры его не любили. Мало того, что японец пугал непонятными «сибаритками», так он ещё трижды мелко кланялся им при входе.
Старички-охранники нервничали, незная, куда деться и как отвечать.
Наконец кто-то догадался.«Как ваши дела?» – задали японцу контрольный вопрос. «Сибаритки!» – последовал ответ.
«Всё в порядке» просто у человека было. Всё в порядке.

***
Письменные перлы, которыми снабжают студенты – особая вещь.
Здесь и глубина мысли:
«Чем больше я изучать, тем я меньше много».
«Уничтожать природу –задача важная. Поэтому я хочу стать ветеринарном. Моя сестра– тоже собака-врач. Это важно для жить».
И особое видение нашей истории:
«Ломоносов –великая учёный. Толко он мог придумать такая трудная грамматика».
«Командовал русской аримией генерал Михаил Кукурузов».
И просто своеобразный«олбанцкий»:
«Все в моей семье говорят пофранкодзу суки».
«Я всегда педерил девушкам цветы иконведы».
«Вчера с друзьями я выл втеатре».
«Я наблудил это вмикроскопе».

И, наконец, моё любимое, из сочинения после просмотра фильма «Брат».
«Данила приехал в Петербург к брату-мафии. Там онвстретил трамвай Свету и полибил, но брат мешал им любить друг друга».